Здравствуй, мой дорогой дедушка Коля. Пишу тебе письмо с надеждой, что ты его прочитаешь. Ты от меня далеко, но я всё равно тебя постоянно вспоминаю. Особенно часто в памяти всплывает один вечер рядом с тобой. Помню его до мелочей, хотя была тогда ещё совсем крохой.
В детстве, как ты, наверное, помнишь, твоя внучка была очень своенравной, и однажды, не спросив разрешения родителей, решила заглянуть к вам с бабушкой в гости.
Был летний вечер, жили вы недалеко, и я отправилась в самостоятельное путешествие. Когда я появилась в дверях вашего дома, бабушка только всплеснула руками:
— Посмотрите, что за гостья к нам пожаловала! Родители, небось, с ног сбились тебя искать.
Ты тогда еще вытер слезы со своего лица. Я это заметила и сказала:
— Не плачь, ты же говорил, что мужчины не плачут, а только огорчаются.
Ты грустно улыбнулся и показал мне незнакомый чёрно-белый снимок.
— Нет, Настенька, я не из-за тебя плачу, а от радости. Я нашел одну фотографию, которую потерял много лет назад.
— Дедушка, кто это? — тихо спросила я.
— Это мой папа, а там, подальше, если приглядишься, моя мама.
Я присмотрелась. Красивая молодая пара на снимке: мужчина в военной форме, женщина в обычном белом платье. Я не сразу её заметила: фото было очень размытое.
— Дедуля, а где на снимке ты? — спросила. — Ты, небось, фотографию эту и делал?
— Да ведь не было меня ещё в то время!
Я снова решила взглянуть на снимок. Пара как пара.
— Тогда чего же ты плачешь?
— Подумал, сколько всего натерпелись мои родители в войну от фашистов.
Я не знала этого слова и спросила у тебя:
— А кто такие эти паршисты? И почему родители их терпели? Прогнали бы их, да и всё.
— Эти, как ты говоришь, паршисты много зла натворили на нашей земле.
И я пристала тогда к тебе:
— Дедушка, расскажи про паршистов.
— Нет, это страшная история, для взрослых.
— А ты расскажи сказку для детей. Это же будет не очень страшная сказка?
Я была тогда очень настойчивой и капризной девочкой, отказать мне было невозможно, и ты начал свою сказку:
— Давным-давно, в старые-престарые времена на багаевской земле жили добрые люди. Жили дружно, никому зла не делали. Мой папа тогда был еще очень молодой, мама — совсем девочка, а меня и в помине не было.
— А меня?
— А о тебе и куры не квохтали. Не перебивай, Настёна.
Я замолчала, слушая сказку. Из неё узнала, что прабабушка и прадедушка познакомились, когда строили оборонительные сооружения вокруг Ростова-на-Дону, возвращались после работы пешком в Багаевскую, в станице был создан Истребительный отряд, а в Ростове — народное ополчение. Значение половины слов мне было непонятно, но таинственность «страшной сказки» завораживала. А сюжет становился все напряжённей. Немцы, хоть дважды и занимали Ростов, Багаевку не трогали. Поэтому мне не о чем было волноваться.
Но вот наступило жаркое лето 1942 года. На головы станичников посыпались бомбы. 27 июня взорвали Весёловскую плотину, вода в Дону поднялась, станица превратилась в остров. Фашисты боялись разлива, но как только Дон вошёл в привычные берега, в станицу вошли оккупанты. Настали годы страшнее 41-го. Немцы угоняли людей в Германию, жгли дома.
Я сопела, слушая твою сказку, но не плакала (такой был у нас уговор), и просила: «Расскажи еще». Вот тогда ты и поведал мне самую страшную из всех сказок. Почему-то я запомнила её лучше остальных. Почти дословно. Это сказка про Манычскую церковь. Тогда она мне казалась загадочной и только сейчас я поняла, какая это печальная история.
— Станица Манычская переходила из рук в руки 8 раз. От бомбёжки люди прятались в церковных подвалах. Были здесь и бойцы 33-й стрелковой дивизии, которых не успели эвакуировать. В подвалах сделали временный госпиталь. Стены старой церкви хорошо защищали раненых от январского ветра. Однажды фашисты подкатили к подвалу церкви танковое орудие и несколько раз выстрелили по стенам здания.
— И что, она рухнула?
— Нет, устояла. Но произошло чудо. Прямо перед дулом танкетки как из-под земли выскочила молоденькая медсестра в белом халате. Она раскинула руки, будто хотела закрыть собой всех, кто прятался в храме. И фашисты откатили танкетку в сторону.
— Они всех пощадили?
— Нет, Настюшка, никого не пощадили. Решили не портить на неё снаряд, прикатили пулемет и дали по ней очередь. Она только вскрикнула, как чайка над Доном в ветреную погоду, и.
— И улетела?
— И улетела, Настенька, далеко улетела.
— А те, остальные из подвалов, тоже улетели?
— И они улетели, и те, кто пытался им помочь, все, как один, собрались и улетели. И многих жителей с собой захватили. В войну вообще много кто летать научился.
— А как узнали, кто там был, если все улетели?
— А те, кто не улетел, в станице памятник поставили, на нём написали имена улетевших.
— Вот здорово они придумали, — по-детски радовалась я.
Знаешь, эта история недавно меня «догнала». Не морщись, дедуля, просто сейчас так говорят. Догнала — значит, имела продолжение.
В этом году на классный час об освобождении Багаевского района к нам приходили участники поискового отряда «Булат». Они рассказали о раскопках возле станицы Манычской, историю о церкви, и, представляешь, я все вспомнила. И медсестру, что улетела, как чайка, и всё-всё-всё, что ты мне рассказывал о боях и оккупации. Я только сейчас поняла, как щадил ты мою детскую психику от страшных слов и ужасных картин. Спасибо тебе за это.
Тебя нет рядом со мной уже несколько лет, но я помню все истории про то, как твой отец пошел воевать с освободителями Багаевской, что он был молодой, но седой парень, что снова встретил твою маму через год после войны. Потом они поженились, и появился ты. А твой папа, мой прадедушка, рассказывал тебе истории о тяжелых военных годах, чтобы ты поведал их своим детям и внукам.
Дедуля, я обещаю помнить все твои сказки, и о «паршистах» тоже. Пусть они страшные, но забывать эти «уроки истории» точно нельзя. Не буду вдаваться в подробности, откуда мне это известно. Скажу тебе одно: сегодня все знают, что, если не добить фашизм, он обязательно поднимет голову. А мне очень бы не хотелось, чтобы хоть кто-нибудь улетел туда, откуда не возвращаются.
С уважением, твоя любимая внучка Настюшка. 25 января 2023 г.
