Георгий Шевцов, ученик 8б класса БСОШ №2, принял участие в конкурсе «Победа одна на всех»
А может, не было войны,
И людям это все приснилось?
А. Розенбаум
Защитник
Ура! Завтра в школе день самоуправления. Мне досталось вести историю у пятиклассников. Очень хотелось, чтобы урок прошел интересно. Я заранее приготовил презентацию о Великой Отечественной войне, сбросил её на компьютер в кабинете истории, достал из рюкзака коробку, что принес из дому. В ней хранятся награды моих прадедов, фотографии и кое-что еще.
Рядом с кабинетом истории в кабинете социального педагога проходил Совет по профилактике. Там «разбирали» каких-то нарушителей. Меня привлекли голоса.
— Это ты его ударил?
— Я.
— Зачем?
Молчание.
— Я тебя в очередной раз спрашиваю, зачем ты его ударил?
Снова молчание.
— До чего же с тобой тяжело, Ярик, — вздыхала женщина, видимо, главная на этом Совете. – Значит, вину свою признаёшь?
— Признаю! — твердо ответил мальчишка.
— А причину, стало быть, объяснять отказываешься?
— Отказываюсь! Больше ничего не скажу.
Разговор не сдвигался с мертвой точки. Уже «разобрали» почти всех нарушителей, а мальчишка так и не сознался, почему затеял драку. Он не отрицал, что ударил первым, что виноват, но причину своего поведения не объяснял. Тогда женщина – инспектор сказала:
— Иди в коридор и подумай над своим поведением. Если не скажешь, почему затеял драку, поставим вопрос об исключении тебя из школы. Иди, зайдешь после всех.
Мне стало интересно посмотреть на этого хулигана. Каково же было моё удивление, когда вышел худенький вихрастый мальчишка. Я узнал его. Он жил недалеко от школы и постоянно ввязывался в какие-то драки и разборки. Вот и сегодня между ним и ребятами возникла ссора, в причинах которой уже второй час пытались разобраться на Совете.
— Ну что, драчун, на вылет из школы готовишься? – спросил я. – Может, признался бы. Поругали бы и простили. Или боишься?
Мальчишка поднял на меня свои глаза, полные слез. Помолчал, потом вытер рукавом нос.
— Я ничего не буду объяснять, потому что они ничего не поймут. Никто не поймет.
— Ну раз так, может, мне расскажешь, я послушаю. Вдруг что пойму.
Ярик долго смотрел в одну точку, видно, собирался с мыслями. Потом вздохнул и начал:
— Понимаешь, они сказали, что войны…, что войны не было. Не было фашистов, не было концлагерей, что это все выдумки. Они говорили, что русские «совки» носятся со своей историей. Что это всё выдумки выживших из ума бабок и дедов. Понимаешь?
Мальчик замолчал. Губы его дрожали, но он держал себя в руках и не плакал. Наступила звенящая тишина. Я не знал, что ему сказать.
— Понимаешь, она не могла мне соврать. Моя прабабушка Нюра умерла несколько месяцев назад. Ей было 95. Она родилась в 1930 году. И про войну старалась не говорить. Мы ей вопросов не задавали. Только перед смертью она рассказала мне свою историю. Я ее на диктофон записывал. Знаешь, только с того дня я эту запись ни разу не мог дослушать до конца.
И тут Ярик заплакал. Слезы горохом сыпались из его глаз, будто не он только что стоял перед комиссией, доводя всех до белого каления своим молчанием.
— А хочешь послушать?
— Ну, давай. Включай свою запись.
Ярик достал телефон и включил его. Из динамика послышался старческий голос. Он звучал тихо, но то, что я слышал, было очень страшным. Анна Семёновна рассказывала, как она жила до войны, а когда ей исполнилось 12, в деревню пришли фашисты. Мама вырыла в огороде яму, чтобы прятаться. Кое-что из продуктов успела прикопать в лесочке. Детям наказала, если что, прятаться в кукурузе. А если совсем станет худо, идти на восток: туда, откуда солнышко встает.
Несколько раз рассказ прерывался всхлипами, бормотанием и детскими словами успокоения. Потом история продолжалась. Я узнал, что один из фашистов застрелил мать Анны за то, что ее муж воевал на фронте. Дети остались одни. Услышав, что в райцентре есть приют для сирот, они решили пойти туда. Шли ночами, днем спали в сене. Однажды они увидели, как немцы расстреляли людей. Дети прятались в стогу, а неподалёку фашисты устроили казнь. Аня зажимала рты братику и сестричке, чтобы они не закричали, а сама в кровь искусала губы. После этого её сестричка онемела, перестала разговаривать. Дети шли долго. Зарядили дожди. Они часто сильно промокали. В одной из деревень какая-то добрая женщина, недавно похоронившая свою дочку, уговорила Аню оставить ей немую сестричку. Пошли они дальше с братом вдвоем. Тот сильно простудился, заболел и умер. А Аню, которая хотела его похоронить, заметили немцы. Так она попала в лагерь.
Я не буду подробно описывать все, что услышал. Только к концу этой записи у меня, взрослого парня, волосы встали дыбом, и я не мог сдержать слез.
— Знаешь, — сказал Ярик, — я не могу поверить, что она это все придумала. Я видел у нее на руке татуировку с номером. Она еще тогда сказала, что об этом нужно знать и нельзя забывать. Я долго не мог сообразить, зачем мне эта история, такая страшная. А бабушка 9 мая всегда плакала и меня отправляла на парад. А мне спать хотелось. После этого разговора через несколько дней она умерла. А сегодня мальчишки утащили у меня телефон, нашли там эту запись и стали говорить, что это старая маразматичка несет пургу. Что ничего такого не было, а все это придумали, чтобы нас запугать, да еще чтобы в мае отдохнуть подольше. Я боялся, что они запись эту удалят, а у меня это самое дорогое, что осталось от прабабушки. Да еще фотография.
Мальчик снял чехол с телефона, в нем была фотография пожилой женщины.
— Знаешь, она для меня как икона. Как символ стойкости. Как талисман. Только я сейчас сомневаюсь, что все это правда.
— Не сомневайся, Ярик! Все от первого до последнего слова правда. Пойдём, я тебе кое-что покажу.
Я завел мальчишку в кабинет и открыл свою коробку.
— Смотри, это подкова, память об отце моего прадедушки. Он был кавалерист. Видишь, вот он на лошади верхом в военной форме. Василий Пимонович Шевцов. Он был на 30 лет старше твоей прабабушки, у него было 3 сына. Его призвали на фронт 12 сентября 1942 года, а через восемь месяцев в мае 1943-го он пропал без вести под Сталинградом. От него остались только фотография эта и подкова, её возле дома потом нашли. Видно, отлетела.
А еще у него были младшие братья: Яков и Иван. Оба жили в станице Мальчевской. Вот этот с винтовкой на снимке Яков — красноармеец, гвардейский стрелок — попал на фронт в июне, а в октябре 1941 года пропал без вести. С тех пор о нем ничего не известно.
А вот этого видишь? Это Иван, самый младший из братьев. Он связист. Воевал, в 1942 году попал в плен. Он тоже, как твоя прабабушка, был в концлагере. «Дулаг – 125». А в простонародье «Миллеровская яма». Не слыхал про такой? Немцы, когда оккупировали Миллерово, согнали туда больше 100 тысяч военнопленных. Рядом протекала речка Глубокая. За две недели ее всю выпили, а растительность на территории лагеря съели. Даже траву и кусты терновника. Там они жили без бараков под открытым небом целых восемь месяцев, до июля 1943. Часто избитых солдат колоннами водили по городу для устрашения населения.
Жена Ивана Мария Тихоновна тогда жила с детьми тоже в Миллерово. Они вместе с другими женщинами бросали пленным еду, а немцы их за это избивали. Но они все равно ходили смотреть на солдат в надежде узнать что-то о своих родных. Пленные часто бросали свернутые бумажки, на которых было написано, кому ее отнести. Мария развозила и разносила эти записочки, и однажды на крыльце своего дома нашла эту. Видишь, здесь написано, что Шевцов Иван находится в Миллеровском пересыльном лагере. Видно, не одна Мария была «почтовым голубем». Узнав, что муж ее работает у немцев в бане, она чудом договорилась с одним охранником, что будет приносить ему сало и водку, а тот будет разрешать ей несколько минут видеться с мужем.
В 1943 наши войска освободили Ростовскую область. Иван выдержал все проверки и отправился на фронт. Он прошел всю войну, получил орден Красной звезды в боях за город-крепость Граунденус, были у него и другие награды. Мне его дочка, бабушка Лида, дала на время. Она еще живая, в Каменске живет. Хоть и старенькая, но все помнит. Теперь ты понимаешь, что столько людей не могут врать. А факты, а фотографии…
Ярик смотрел на ордена, фотографии и вдруг спросил:
— А это кто? Почему про него не рассказываешь?
— А это мой прадед, Шевцов Александр Васильевич. Танкист. Воевал за себя и за пропавшего без вести отца. Был несколько раз ранен, лечился в госпиталях. Тогда и решил, что после войны станет врачом. У него были медали и ордена. Я про все его подвиги в интернете сведения нашел, распечатал. Видишь. А ты каким-то мальчишкам поверил… Вот моего прадеда в 43-м по ошибке признали дезертиром, а он в госпитале лежал с тяжелым ранением. Разобрались же. Если человек прав, он всегда побеждает.
— А как же мальчишки?
— А мальчишки твои журналистами станут. Знаешь, к одному очень хорошему актеру Василию Лановому как-то пристали иностранные журналисты с вопросом, почему русские носятся со своей Победой. Европейцы, мол, уже о ней забыли. Знаешь, что он им ответил? Миллионы советских солдат отдали свои жизни за освобождение европейцев от фашизма. Жаль, что Европа предпочла это забыть!
— Круто! Знаешь, я решил, что буду тоже защищать свою родину от бездушных и забывчивых людей, которые не уважают историю своей страны и не ценят нашу Победу.
Из кабинета, где был Совет по профилактике, вышла женщина.
— Ну что, Петров, не надумал правду говорить?
Я отвел женщину в сторону и долго ей объяснял, что произошло у Ярослава с ребятами.
— Так это же меняет дело. Получается, что он не нападал, а защищался!
— Нет, он не себя защищал, а историю страны. Память о Победе не дал осквернить. Он настоящий герой, а не хулиган.
На следующий день на уроке истории, который я проводил, мы много говорили о войне, о Победе и о том, что человек, защищающий свою страну от клеветы, — настоящий герой. И сила его – в правде!
Фото предоставлено БСОШ №2
