Вешенская. Одна из старинных левобережных казачьих станиц Дона, известная ныне всему миру как место, где родился великий писатель. Для Михаила Александровича родная станица — малая родина, с ее неоглядными далями, желтыми плесами и разливом Дона, с вызолоченной солнцем степью. Она всегда поддерживала творческий потенциал, который так необходим писателю.
Мать Анастасия Даниловна была украинкой, а отец Александр Михайлович — русским; в их жизни было большое чувство, которое соединило судьбы сына купца и простой крестьянки. В хуторе Кружилине ст. Вешенской Донецкого округа Всевеликого Войска Донского 24 мая (11 мая по старому стилю) 1905 г. у них родился мальчик. Отец мечтал дать сыну хорошее образование. В 1911 г. Шолоховы пригласили каргинского учителя Тимофея Тимофеевича Мрыхина учить 6-летнего Мишу грамоте на дому. За полгода он с успехом одолел программу первого класса и в 1912 г. поступил сразу во 2-й класс начальной школы. По воспоминаниям старожилов, Александр Михайлович был отзывчивым, скромным, к тому же острослов, умница и книгочей. Он хорошо разбирался в философии, любил русскую классическую литературу. В доме всегда были свежие газеты и журналы, хорошая библиотека. Уже в 12 лет Михаил любил рассуждать и спорить с отцом на философские темы. Eсть основания утверждать, что внутренний мир будущего писателя формировался под влиянием Александра Михайловича.
Когда в 1914 г. Миша заболел, отец отвез его в Москву. А после излечения определил в подготовительный класс частной мужской гимназии, где основательно изучались гуманитарные науки, современные и древние языки. Через год родители перевели его в гимназию города Богучара Воронежской губернии. Здесь Михаил три года провел в семье законоучителя Д. Тишанского — человека образованного и начитанного.
Революционные события прервали обучение. В 1918 г. Миша уехал к родителям на Дон и некоторое время учится во Вешенской смешанной гимназии, однако полный курс ему не удалось завершить: в эти годы Дон явился ареной жестокой классовой борьбы.
В годы учебы Шолохов с увлечением читал книги русских и зарубежных писателей-классиков. Особое впечатление на него произвели рассказы и романы Л.Н. Толстого. Михаил в юношеском возрасте начал пробовать свои силы в стихах и прозе, сочинял рассказы, юмористические сценки.
15-летний Михаил стал свидетелем и участником бурных событий на Дону. Когда в июне 1918 г. немецкая кавалерия вошла в тихий придонский уездный городок Богучары, Шолохов был у отца, на хуторе Плешакове, расположенном напротив Eланской станицы. Летом 1918 г. белоказаки заняли Верхний Дон; в начале 1919 г. в район хуторов Eланской станицы вступили части Красной Армии, а ранней весной того же года вспыхнуло Вешенское восстание. В этот период Михаил жил в Рубежном и наблюдал паническое отступление повстанцев, был очевидцем их переправления через Дон; находился в прифронтовой полосе, когда в сентябре на Левобережье Дона вновь вступили войска Красной Армии. К концу года белоказаки, разгромленные под Воронежем, бежали с верховьев Дона.
В 1920-м, когда на Дону окончательно установилась советская власть, семья Шолоховых переселилась в станицу Каргинскую. Михаил принимал активное участие в становлении советской власти. Он работал учителем по ликвидации неграмотности среди взрослых, затем служащим в станичном ревкоме. В мае 1922-го, после окончания краткосрочных курсов продовольственной инспектуры в Ростове, направлен в станицу Букановскую, где работал станичным инспектором. Там он познакомился со своей будущей женой Марией Петровной Громославской.
В октябре 1922 г. Шолохов приехал в Москву, где собирался продолжить учебу. Но поступить на рабфак не удалось. Занимаясь самообразованием, Михаил работал грузчиком, чернорабочим, делопроизводителем, счетоводом. А за плечами уже была суровая школа гражданской войны, борьбы за советскую власть на Дону. Именно в это время, по его словам, и возникла «настоящая тяга к литературной работе». С 1924 г. в московских журналах напечатано около 30 рассказов, которые и составили в 1926 г. его первые книги «Донские рассказы» и «Лазоревую степь». Первым, кто высоко оценил их, был пролетарский писатель Александр Серафимович.
В этих рассказах одержимость классовым насилием вела к отцеубийству («Бахчевик»), сыноубийству («Родинка»), смертельной вражде между братьями («Коловерть»). «Наука ненависти» заставляла соседей убивать друг друга за горшок щей и крынку молока («Алешкино сердце»). Шолохов не романтизировал насилие, он нес в литературу суровую, жестокую правду о Гражданской войне. В его изображении классовая борьба — война своих против своих, она рассекает семьи, разделяет отцов и детей. Разрушение родственных связей, классовая «червоточина», разъедающая семью, — тема, которая перекочевала из «Донских рассказов» в «Тихий Дон».
В 1926 г. Шолохов вернулся в станицу Каргинскую, а затем переселился в Вёшки. Во время работы над рассказами он задумал большое произведение о Доне, о народе в революции и начал работать над романом «Тихий Дон», который писал 14 лет. 14 лет напряженного и вдохновенного труда над главной книгой жизни. Основная причина его отъезда из Москвы — в желании близости к людям, участникам событий, о которых предстояло поведать.
В апреле 1928 г. А.С. Серафимович, пролагавший «Тихому Дону» путь к читателям сквозь заторы недоброжелательных издателей и критиков, приветствовал появление этой книги и ее автора со страниц «Правды»: «Неправда, люди у него не нарисованные, не выписанные, .А вывалились живой сверкающей толпой, и у каждого свой нос, свои морщинки, свои глаза с лучиками у глаз, свой говор. У каждого свой смех, каждый по-своему ненавидит. И любовь сверкает, искрится и несчастна у каждого по-своему. Вот эта способность наделить каждого собственными чертами, создать неповторимое лицо, неповторимый внутренний человеческий строй — это огромная способность сразу взмыла Шолохова и его увидели»
«Тихий Дон» пользовался оглушительным успехом у современников. В 1930 г. режиссерами Правовым и Рождественской по роману был поставлен фильм, упрочивший шолоховскую славу. Первые две книги (1925-1928) охватывали период Первой мировой войны, революцию 1917-го, становление советской власти на Дону. Шолохов давал картину слома русской истории, описывал войну и мир, быт и сражение, судьбы исторических личностей и простых людей. Наряду с вымышленными персонажами, в романе действовали реально существовавшие белые генералы Каледин, Корнилов, председатель казачьего военно-революционного комитета Подтелков. Точкой отсчета Шолохов считал 1912 год.
Однако главным откровением романа стал не эпический размах повествования, а обращение автора к судьбе человека, втянутого в кровавый круговорот истории. Главный герой — Григорий Мелехов — личность незаурядная, казак с турецкой кровью, командир белой дивизии, а затем и красной конницы, получивший 14 ранений и полный комплект боевых наград. Григорий Мелехов наделялся автором «особыми приметами». Даже удар, делавший его неуязвимым в бою, был особым — не правой, а левой: с детства левша, Григорий научился одинаково хорошо владеть обеими руками. Двурукость символически передавала самое существо судьбы Мелехова — «от красных отбился, к белым не пристал». Григорий не определился в своей «классовой позиции», не сделал выбора между воюющими сторонами. Судьба Григория отражала не только его исключительность, но и всенародную трагедию «похитнувшейся жизни», крушение веками устоявшегося миропорядка. Герои романа — Кошевые, Мелеховы, Коршуновы, Астаховы — казаки, особое военно-земледельческое сословие России, созданное по указу Eкатерины II, не причисленное ни к крестьянству, ни к дворянству. Своеобразные обычаи самоуправления и поведения, особый быт, язык, привычки, отличавшие казачью вольницу, — подлинная область художественного исследования автора. К концу романа почти все герои Шолохова погибают.
В печати была приостановлена третья книга романа, посвященная Вешенскому восстанию против расказачивания и созданию своеобразной республики на левом берегу Дона. Правда о кровавой эпопее расказачивания, о действиях на Дону Троцкого была в романе безжалостной. Причиной восстания послужили перегибы по отношению к казакам-середнякам и бессудные расстрелы в станицах. Казаки восстали в тылу у красных, что привело к поражению на Южфронте и началу наступления Деникина. И Шолохова обвиняли уже в «белогвардейщине». В начале 1930-х он оказался в районе «сплошной коллективизации», на его глазах погибала деревня, в запустение приходила когда-то богатейшая область.
«Вы бы поглядели, что происходит у нас и в соседнем Нижне-Волжском крае, — писал Шолохов редактору издательства «Московский рабочий» E. Левицкой. — Жмут на кулака, а середняк уже раздавлен. Беднота голодает. Народ звереет, настроение подавленное.».
Письма Шолохова к Левицкой рисуют страшную картину коллективизации на Дону, не напоминающую колхозную идиллию «Поднятой целины». Следующим адресатом Шолохова стал Сталин. Письма Шолохова к нему изобиловали ужасами голодомора, описанием пыток, избиений и надругательств, с помощью которых изымался хлеб. Творческая активность Шолохова проявлялась главным образом в жанре напряженного диалога с вождем. Сталин благосклонно отнесся к письмам — ответил письмом, телеграммами, прислал голодающим эшелон с зерном.
Наряду с отчаянными протестами против коллективизации Шолохов создает роман «Поднятая целина» (1-я книга — 1932 г., 2-я — 1960 г.): «Пишу новый роман о том, как вешенские, к примеру, казачки входили в сплошную коллективизацию в 1930 г. и как они живут в колхозах». Это роман в поддержку политики коллективизации на селе. Организатор и председатель колхоза на Дону в «Поднятой целине» — моряк Давыдов, приехавший обучать казаков земледелию. Многие сцены не лишены двусмысленности: в них беспощадно изображалась борьба «на хлебном фронте», участь крестьянства.
В 1932 г. появилась третья книга «Тихого Дона» и первая книга «Поднятой целины». В этом же году М.А. Шолохов вступил в ряды Коммунистической партии. Он неоднократно избирался в члены
Ростовского крайисполкома, уделял большое внимание повышению культуры в колхозах района. И много работал по ночам. А.С. Серафимович вспоминал: «Привычку эту создают посетители, которые валом валят к писателю. Тут казачки, колхозники, рабочие, командиры, студенты, туристы, иностранцы, старухи, дети, журналисты, писатели, музыканты, поэты, композиторы — все едут на машинах, на лошадях, верхом, на лодках, на пароходе, летят на самолетах. И всех Шолохов принимает, поговорит, разъяснит, поможет, направит.»
В это же время писатель напряженно работал над завершением «Тихого Дона», охватывая событиями отрезок времени — с лета 1919го по весну 1922 г. «Вместить такое обилие материала в одной книге, — рассказывал Шолохов, — как вы сами понимаете, трудновато. Этим и объясняются тугие темы, при которых книга пишется. Давно я сижу над ней. Были мысли увеличить роман ещё на одну книгу, но я их оставил». С трудом продвигалась работа над заключительными частями романа. 4 июня 1928 г. он писал Левицкой: «Прочтите (.) продолжение Тихого Дона — черкните мне ваше мнение. Там меня начинает душить история, и соответственно, с этим меняется характер».
История душила не только Шолохова, но и его героя, теряющего в окаянной коловерти революционного времени всех своих близких. Оставшись без семьи и похоронив Аксинью, Григорий видит, как над ним встает черное солнце. К концу четвертой книги (1939 г.) Мелехов мечтает об одном — больше не участвовать в цепной реакции бессмысленных и бесконечных смертей, преступном насилии над действительностью. Eму не дается понимание свершившегося в России великого эксперимента, исторически оправданного насилия. Некоторые писатели советовали Шолохову «достойно закончить роман» и привести Григория в партию. Однако скитания Григория имели в романе другой итог: на пороге разоренного дома он держит на руках единственного сына — последнего, кто остался в живых из большой мелеховской семьи.
Последние месяцы работы над романом Шолохов отказывал себе в любимых занятиях — рыбалке и охоте. До самого рассвета жители Вешенской видели свет в окне мезонина, где помещался кабинет писателя. «Тихий Дон» был закончен в конце декабря 1938 г. Четвертая книга достойно завершила многолетний труд писателя.
В конце 1930-х над Шолоховым нависла угроза ареста. К этому моменту он уже неоднократно бывал на приеме у Сталина, списывал ужасы голодомора на «непродуманную работу» на местах (статья «Результат непродуманной работы», январь 1933, «Правда»). В 1939 г. в творческой судьбе Шолохова совершился перелом: избежав ареста, к началу войны он прочно занял положение одного из первых писателей советской страны.
23 июня 1941 г. он послал в Москву телеграмму, в которой просил зачислить в фонд обороны СССР присужденную ему Государственную премию 1-й степени за роман «Тихий Дон» и выражал готовность в любой момент «стать в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии и до последней капли крови защищать социалистическую Родину». Отправившись на фронт корреспондентом «Красной звезды» и «Правды», попал в авиакатастрофу и чудом остается в живых. На его глазах осколком снаряда была убита мать, разрушен дом в Вешках. 23 июня 1942 г. Шолохов опубликовал в «Правде» рассказ «Наука ненависти», в котором призвал «носить ненависть на кончиках штыков».
С трудом ему давался новый роман «Они сражались за Родину», первые главы которого появились в «Правде» в 1943 г. Он был посвящен суровой окопной жизни, солдатам разбитого полка, сражающегося на Дону. К роману пытался вернуться в 1950-1960-е, но книга так и осталась неоконченной.
Вспоминал Владлен Котовсков: «Мне не раз приходилось слышать рассказ Михаила Александровича о том, с чего начинался его военный роман. В июне 1967 г. во время беседы Шолохова с молодыми писателями стран социализма я записал этот рассказ и теперь, дополняя ранее или позднее слышанными деталями, воспроизвожу его:
«Когда и как я начал писать роман «Они сражались за Родину»? На фронте, в 42 году. Однажды я задержался в Москве после контузии, и меня пригласил к себе Сталин. Были там члены Политбюро. Состоялся разговор. Сталин похвалил «Науку ненависти», сказал:
-«Мать» Горького была своевременная и нужная для революции книга. Владимир Ильич так её оценил. Я прочитал ваш рассказ «Наука ненависти». Своевременный и очень нужный в условиях фашистского нашествия на нашу родину рассказ. Вы правильно выразили мысль о том, что нельзя победить врага, не научившись его ненавидеть всеми силами души.
Сталин начал раскуривать трубку и спросил:
— Когда вышел роман Ремарка «На Западном фронте без перемен»
— В русском переводе в 1929 году.
— Поздно. Через десять лет после войны. Роман о нынешней войне надо писать сейчас. Ремарк — буржуазный писатель, а вы — советский писатель, коммунист. К тому же нынешняя война является для нас освободительной, народной, священной — Отечественной войной.
Я заикнулся было, что Лев Толстой взялся за роман «Война и мир» через 50 лет после разгрома Наполеона, но Сталин прореагировал на это так:
— Ремарк, конечно, далеко не Толстой, но откликнулся на события войны быстрее. — Пыхнув трубкой, Сталин продолжал: — Положение на фронтах, несмотря на разгром немцев под Москвой, остается тяжелым. В какой-то момент, когда Гитлер бросит ва-банк все свои силы, положение может стать даже критическим. Но мы выдюжим. Я верю в наш народ. Будет и на нашей улице праздник. Так что пишите роман.
— Трудно во фронтовых условиях.
— А вы попробуйте…
Вот я и пробую с 42 года…
Роман я начал в годы войны с середины. Сейчас у него есть туловище. Теперь я приживляю к туловищу голову и ноги… О русском солдате, его доблести, суворовских качествах давно уже известно всему миру. Но эта война показала нашего солдата совершенно ином свете. Я и хочу раскрыть в романе новые качества советского воина, которые так возвысили его в эту войну. Я должен об этом написать из долга перед теми, кто пал смертью храбрых в боях с фашистами, и для тех, кто прошел эту великую школу войны».
День Победы всегда был для писателя самым волнующим праздником. В Вешках рассказывают, что Шолохов, уже тяжело больной, до последнего дня думал о незаконченном военном романе, его продолжении, обдумывал новые главы. То он просил своих помощников отыскать рукопись воспоминаний генерала М.Ф. Лукина, то снова и снова брал в руки книгу мемуаров маршала Г.К. Жукова. «Я в долгу перед живыми и мертвыми», — часто повторял Шолохов, когда речь заходила о романе «Они сражались за Родину». А перед смертью сказал: «Так я и не выполнил до конца свой долг».
Нет! Он выполнил свой долг. Главы, составившие книгу, — это подлинный взлет глубоко реалистического таланта писателя, позволившего в большом масштабе, в многообразии действительного раскрыть всю правду о минувшей войне. В 1975 г. С. Бондарчук снял по неоконченному роману фильм.
После войны Шолохов «оттепель» отметил рассказом «Судьба человека», опубликованном в «Правде» в новогодних номерах 1957 г. В нем автор касался полузапретной темы — судьбы военнопленных, которые из немецких лагерей отправлялись в лагеря «родные». Андрей Соколов изображен человеком, сохраняющим в плену «русское достоинство и гордость». А вернувшись домой, усыновил мальчика — сироту войны. Обыкновенный человек, типично шолоховский герой, предстал в подлинном и не осознанном им самим моральном величии. Такой сюжет не мог появиться в «первую послевоенную весну», к которой приурочена встреча автора и Андрея Соколова: герой был в плену, пил водку без закуски, чтобы не унизиться перед немецкими офицерами, — это, как и сам гуманистический дух рассказа, было отнюдь не в русле официальной литературы, взращенной сталинизмом. «Судьба человека» оказалась у истоков новой концепции личности, шире — нового большого этапа в развитии литературы.
Нельзя не сказать о Шолохове-человеке. Eсли взять в совокупности все, что написано и рассказано, то это с достаточной выразительностью воссоздает его портрет. И ясно видится: крупный писатель — крупная, цельная, благородная личность. Всегда так бывает? Не всегда. Но с Шолоховым — так. Разумеется, ничто человеческое не чуждо Михаилу Александровичу. И горячился он, и заблуждался, и ошибался. Но время стерло случайное, наносное в его облике. Все это мелочи, недостойные долгой памяти. Памяти достойно иное. Когда почти 30-летняя с перерывами работа над «Поднятой целиной» увенчалась присуждением Ленинской премии, Михаил Александрович направил в станицу Каргинскую Вешинского района телеграмму: «…рад сообщить дорогим станичникам, что строительство новой школы в станице Каргинской по решению Совета Министров РСФСР начнется в этом году. Полученная мною Ленинская премия целиком передана на строительство новой школы взамен той, в которой когда-то давно я учился грамоте. Крепко обнимаю всех каргинцев. Ваш Мих.Шолохов».
Этот поступок очень характерен для писателя, заботившегося о людях. Заботу эту он проявлял и как депутат Верховного Совета СССР, и как земляк.
Старожил хутора Пустовского Игнат Семенович Мансков рассказывал: «…Нет, сказать, чтоб мы были приятелями, не могу. Просто хорошие знакомые. Пройдет, бывало: «Игнат Семенович, лодку дашь?» — «Конечно, берите»… Порыбачит, вечером поставит на место. Зайдет попрощаться. Поблагодарит, дает деньги. Я не беру. А он: «Возьми, возьми на папиросы».
Один раз увидела такую картину: моя теща — и к нему: «А сколь же ты денег получаешь?» Михаил Александрович вроде бы даже запнулся на ее вопросе, потом усмехнулся: «Сколько надо, мать, столько и получаю», а теща дальше: «Сколько надо — это хорошо» Тут уж он вслух рассмеялся. А я так думаю — никаких особых денег у него не было. Премии свои он отдавал: то на оборону, то на строительство. А сколько всяких просителей шло к нему в дом! Особенно после войны. И помогал он многим. И деньгами, и одежонкой. В нашем хуторе Домне Астаховой все время оказывал помощь… А то, что во дворе у него видели, так ведь все больше даренное».
Одной из привлекательных черт Михаила Александровича была скромность. Человеческая и писательская. Талант из талантов, он заявлял: «Сам хорошо знаю, что, например, второй том «Тихого Дона» слабее, чем третий, не говоря уже о четвертом. Знаю, что там утонул в груде исторического материала. И, хотя часто говорят в моё оправдание, что я был молод, я сам в отношении себя бескомпромиссен и знаю, что за свои ошибки писатель отвечает сам…»
Критики и литературоведы в один голос утверждают, что Шолохов очень долго работал над созданием своих произведений. Да и сам писатель нередко говорил, что предпочитает работу медленную. Между первым и четвертым томами «Тихого Дона» пролегло 14 лет, а между первой и второй книгами «Поднятой целины» — почти 30. Но вот что любопытно. На создание первой книги «Поднятой целины, судя по всему, ушло менее года. А к тому времени уже были написаны три тома «Тихого Дона», созданные с редкой быстротой; а еще раньше — «Донские рассказы». И вот тут обнаруживается, что писателю свойственно острейшее чувство современности. Eдва отполыхала гражданская война, ещё не просохли слезы на глазах казачек, потерявших мужей и сынов, ещё дымилась пожарищами донская, вволю напившаяся людской кровушки земля, юный Шолохов уже писал рассказы и приступил к созданию «Тихого Дона». Не завершил ещё Григорий Мелехов своего трагического жизненного пути, как родные и милые его сердцу станицы и хутора охвачены новым событием — началась коллективизация. Шолохов откладывает незавершенный гигантский труд и пишет первую часть «Поднятой целины» — книга вышла в свет чуть ли не в самый разгар описываемых событий. И в краткий срок завоевала сердца миллионов читателей.
Шолоховское творчество, словно бескрайняя жизнь, движется безостановочно и широко, сопровождая нас и в радости, и в беде. Не угождая преходящим требованиям времени, никогда не подлаживаясь к скоропортящейся моде, он создавал нетленные произведения, в которых с каждым десятилетием открывали и будут открывать то, чего не видели раньше. В них счастливо соединилось общечеловеческое и классовое, историческое и современное, вечное и временное. В этом секрет вечной молодости и жизненности, которые уготованы произведения писателя.
С сыновней гордостью Михаил Шолохов говорил о своем народе, давшем ему и жизнь и могучий талант: «Мой родной народ на своих исторических путях шел вперед не по торной дороге. Это были пути первооткрывателей, пионеров жизни. Я видел и вижу свою задачу как писателя в том, чтобы всем, что написал и напишу, отдать поклон этому народу-труженику, народу-строителю, народу-герою, который ни на кого не нападал, но всегда умел с достоинством отстоять созданное им, отстоять свою свободу и честь, свое право строить себе будущее по собственному выбору.
Я хотел бы, чтобы мои книги помогали людям стать лучше, стать чище душой, пробуждали любовь к человеку, стремление активно бороться за идеалы гуманизма и прогресса человечества. Eсли мне это удалось в какой-то мере, я счастлив»
