Мы встретились в пункте временного размещения беженцев, развернутом в приюте «Святая Параскева».
Стройная светловолосая девушка с голубыми глазами – многодетная мама. Для обычной семьи трое детей — испытание на прочность. А каково было ей, когда дочерям угрожала опасность?
Юлия Багмут с Агатой (4 года), Агнией (8 лет) и Алисой (10 лет) приехали из города Ясиноватая Донецкой народной республики.
— Какие имена у девочек. Книги любите читать, — поинтересовалась я.
Юлия окончила два института, по специальности реабилитолог и педагог. До эвакуации работалав детском саду. Любила свою страну. Но когда начался Майдан — взгляды резко изменились. Она не понимала, почему стали запрещать говорить на русском языке, в чем-то винить Донбасс. И оказалась против новой власти и проводимой ею политики.
— Что за эти годы произошло с людьми на Украине? Может быть, восемь лет на них испытывали какое-то биологическое оружие? Слава Богу, что мои родственники сохранили адекватность, и мы можем общаться. Донбасс так долго ждал, когда его спасет Россия. И я не чувствую себя в России чужой. Да, здесь нет знакомых, но я не встречала местных жителей, которые бы относились к нам негативно.
Юля готовилась к жизни в спортзале на раскладушках. Просто поехала, куда предложили. На время, пока не будет возможности безопасно вернуться домой.
— Здесь по факту мы получаем больше, чем ожидали. Хочу сказать спасибо региональным властям, потому что в других областях условия у беженцев иные.
Немного помолчав, молодая женщина рассказала свою историю.
— КогдаПушилин объявил эвакуацию, помня ужасы 2014 года, муж настоял на том, чтобы мы уехали. Если семья в безопасности, ему будет спокойнее. Я собрала «тревожный чемоданчик» — себе рюкзак и детям по рюкзачку, и в 7 часов утра мы выехали на поезде до Успенской. А дальше на автобусах прибыли в манычский приют. Сразу посетили нас специалисты УСЗН, пенсионного фонда, центра занятости, педиатры, директор школы. Расспрашивали, в чем мы нуждаемся, предлагали детей в школу устроить, работу. Некоторые пошли трудиться на склады. А кто-то дальше поехал, даже на Камчатку семья с четырьмя детьми, и решили остаться там навсегда. Нам повезло, что оказались мы недалеко, в Ростовской области.И получается, что на Дону жить безопасно.
В ДНР 80% мужчин мобилизовали, а 20% оставили, чтобы обеспечивать людям нормальные условия для проживания. Муж работает на «Воде Донбасса». Сейчас ее дают пару раз в неделю, а раньше зимой снег топили, чтобы напиться и приготовить еду. Мы сидели без связи, электричества, воды и газа. На наших глазах горели дома, гибли люди, которых не было возможности похоронить по-человечески. Такое можно увидеть только в страшных боевиках… Сильные обстрелы были, как в 2014-м, даже еще хуже. А на Дону нет этих бабахов от «Градов», когда все взрывается, свистит. Спасаясь от обстрелов, прятались в подвалах. Забыли, что такое спокойный сон и вода. Спасибо, что вывезли нас из-под огня ВСУ, предоставили здесь кров, питание, заботу.
Самое верное решение
Дети даже сейчас, при звуке летящего самолета наклоняют головы. Казалось бы, непреодолимый страх ушел. Они в безопасности, которую обеспечила им Россия, Ростовская область.
— Было очень страшно под «фейерверками» градов. Сейчас, я уверена, что самое мое верное решение в жизни — об эвакуации. Здесь мы с детьми чувствуем себя в безопасности. Я верующая, каждую ночь молюсь Богу и благодарю, что мои дети не слышат выстрелов, им не надо бежать в подвал или под несущие стены укладываться… Мы не захотели быть живым щитом для украинской армии, поэтому все вместе – русские и украинцы уехали.
После всех пережитых ужасов беженцы долго не могли поверить, что теперь уже точно в безопасности и им больше ничего не угрожает. Они выжили во время обстрелов, не умерли от голода и обезвоживания и теперь, оказавшись в России, не устают благодарить.
— Здесь все в шаговой доступности — школа, садик. Кормят отлично, матушка — кулинарная искусница. Особенно борщи дети любят. Печенье, конфеты, фрукты — всем обеспечены. Отец Александр и матушка очень добросердечные, они стали нам семьей. Дети очень полюбили их. Хорошо, что мы попали в православный приют. Здесь уютно и безопасно. Все лето мы с детьми ходили на Дон, купались и загорали. Теперь я могу уделять время детям по максимуму. Мы учим стихи и песенки, читаем Библию.
С мужем созваниваемся почти каждый день. Он говорит кратко: «Жив. Не могу рассказать всего, что здесь происходит, но очень прошу… не приезжайте сейчас». Нас и в школе приветливо встретили. Очень дружный класс, ребята добрые. Дочь счастлива, что настоящих подруг нашла.
Теперь мой дом здесь, в России
— Больше всего с 2014 года мы хотели мира, тишины, не рвущихся снарядов. Неужели невозможно жить без ненависти? Мы детей растили, наживали уют в доме, и потеряли все в один миг… Хотя тяжелые орудия стрелять перестали, тишины не было. На частые перестрелки уже никто внимания не обращал. Привыкли. Жизнь продолжалась. Не было такого, что мы восемь лет сидели и дрожали в подвалах. Верили, все будет хорошо…
Друзья, которые уехали на территорию Украины, перестали со мной общаться. Неужели они не понимают, что я, мама троих маленьких детей, ни к кому с оружием не приходила и никого убивать не хочу?! – возмущается Юля. — У меня нет ни к кому ненависти. Я, как любой человек, хочу мира и любви.
— И счастья?
— Конечно. Женское счастье – в детях! В их безопасности, — не задумываясь, ответила Юля. – Воспитывать честность, доброту, совестливость. В Библии написано, какимдолжен быть человек. Мои девочки интернетом не пользуются. Лучше пусть учатся быть коммуникабельными, общаясь со сверстниками, играют, занимаются спортом.
О будущем Украины Юля говорит неохотно. Признается, что не понимает, как те люди, которые сейчас призывают к расправам, применяют насилие, смогут жить в одной стране с теми, кто всё это от них претерпевает.
— Мне кажется, что жизнь уже не будет такой, как раньше, — рассуждает она. — Вернуться, как будто просто ничего не было в разрушенный город и знать, что здесь происходило,людей убивали…
Донецкую народную республику Юлия видит только в составе России.
— Назад дороги нет. Только так мы будем в безопасности.
— Когда закончится спецоперация, что планируете: жить в России или вернуться домой?
— Хочу остаться здесь, муж приедет, устроится на работу. Он электрик, очень изобретательный. Я уже узнавала про Багаевский гидроузел. Будем здесь работать, растить детей. На российской земле можно подумать и о сыне.
И немного помолчав, добавила:
— Я люблю свою украинскую родину. Скучаю. Там мой дом. Был… Теперь мой дом здесь, в России.
