27 января — 79-я годовщина полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады
Президент России Владимир Путин призвал не забывать страшные испытания блокады Ленинграда. Глава государства заявил, что никогда не будет прощения нацистам, «решившим сломить неприступный город циничным измором, целенаправленным осознанным истреблением тысяч мирных граждан. Вот это и называется преступление против человечности». Он подчеркнул, что «по плану врага Ленинград вообще должен был исчезнуть с лица земли». «Но ему не дано было понять, что ленинградцев невозможно покорить, что свой родной город, свое Отечество они никогда не сдадут. И эта высота подвига жителей осажденного города, тех, кто выстоял на ленинградских рубежах, их духовная сила — величайший пример преданности родине», — сказал глава государства и призвал сделать все возможное, чтобы подобные трагедии никогда не повторялись.
— «Наш долг — передать правнукам победителей героическую правду о блокадном Ленинграде».
***
1942-й. Просто четыре цифры — и за ними много боли и несправедливо оборвавшихся жизней. Как жили и боролись ленинградцы? Противотанковые заграждения, маскировочные сетки, заклеенные крест-накрест окна, Ладога, которая для многих без преувеличения стала символом спасения, как поется в песне: «Недаром Ладога родная дорогой жизни названа»…
Пережившие блокаду не любят о ней говорить. Те, кому сейчас за восемьдесят, застали страшные дни маленькими детьми. И вспоминают каждый о своем.
МНE БЫЛО 4 ГОДА…
— Я очень многое помню. Вы даже не представляете, как мерзли и голодали ленинградцы, — пытаясь сдержать слезу, рассказывает Шамиль Рахимович Актюрин.
Eго отец служил в противовоздушной обороне, участвовал в защите Ленинграда, устанавливал дирижабли. Мама работала на ламповом заводе. Когда отец получил ранение, в парткоме семье выдали разрешение на эвакуацию.
— Мне было 4 года. Из Ленинграда мы уезжали по Ладоге. Нас погрузили в кузов машины, накрытый тентом. Было страшно, ехать всего-то 30 километров, но они длились так долго. Мы отправились в оттепель. Впереди шло шесть машин. Лед не выдерживал под их весом, трескался. Дорога, словно живая, качалась. И вдруг я услышал сильный плач и крик женщин: «Уберите детей от окна!». Оказалось, что следующие за нами пять или шесть машин ушли под лед… — вспоминает Шамиль Рахимович. — Нам повезло: мы выжили и были направлены в Алма-Ату. В Казахстане жили недолго. Родители продали дом и хотели вернуться в Ленинград. А тут — денежная реформа. Помню, отец пришел с вокзала и сказал: «Все, наши деньги превратились в бумажки».
Окончив 10-летку, Шамиль работал слесарем, учился в техникуме, трудился в совхозе. Когда приехал к дочери, которая жила с семьей в Ростове, донской край понравился.
— Но площадь-то не позволяла жить вместе. Хотя, конечно, дочь с мужем стояли в очереди на получение квартиры. Так большой семьей и переехали в поселок Дачный в 1999 году. Очень нравится нам на багаевской земле. Поэтому я здесь живу…
НАСТОЯЩИЙ БЛОКАДНЫЙ РEБEНОК
Людмила Владиславна Гордеева — настоящий блокадный ребенок. Когда вокруг города сомкнулось кольцо осады, ей было всего полтора года.
— Знаете, особо воспоминаний нет, я слышала только рассказы взрослых. Отец мой был начальником автобазы, а мама на секретном подземном военном заводе работала, снаряды делала. У нее был дневник, который она бережно хранила и все записывала в подробностях, к сожалению, он не сохранился до сегодняшних дней, — вспоминает Людмила Владиславна. — Когда отец погиб в Ленинграде, нас долго не отпускали, потому что вовремя не уехали. Самое страшное время для города было в 1942 году. Эвакуировали людей и на машинах, и на пароходах. Мы ждали своей очереди. Закончилась посадка на очередной пароход, он отходил от пристани. И тут фашисты налетели и разбомбили его, никто не смог спастись. Немецкие самолеты развернулись на заправку, а в это время наш пароход быстренько отправили. Мы проскочили, пока враги заправляли свои орудия убийств. У меня есть удостоверение, что нас эвакуировали. Сначала в Астрахань, потом в Кемеровскую область. У мамы была сестра — учительница, которая по направлению работала в Ростовской области. Поэтому и мы с ней поехали. В Целинском районе жили с 1946-го. А в Багаевку я приехала уже сама, работала на консервном заводе, мужа встретила и осталась тут насовсем.
— Жизнь нелегкая была. Приходилось и огородом заниматься, чтобы построиться, а после огурцов — на работу. Детей надо вырастить, потом им помогать. И так постоянно.
В большом отчем доме по праздникам собираются вместе дружные семьи сыновей, радуют внуки. Родители научили детей трудиться и активно проводить свободное время.
Людмила Владиславна не считает годы, и в свои 80 с хвостиком летом трудится на огороде. А для развития ума с удовольствием играет в шахматы и домино. Считает, что у нее замечательные сыновья — часто навещают маму, заботятся. С настоящими донскими казаками жить хлебосольно и надежно.