120 лет назад, 22 января 1904 г., в дворянско-разночинской семье родился первенец. Назвали его Аркадием – в честь деда по матери, урождённой Сальковой. Однако штабс-капитан Аркадий Сальков даже не пожелает посмотреть на своего внука, рождённого от «простолюдина».
Дед, разумеется, не мог предугадать, что этот Аркадий-младший по части воинских званий заткнёт за пояс чуть ли не всех представителей трёхсотлетнего рода Сальковых, где преобладали военные не самых высоких чинов. И произойдёт это очень скоро – командиром полка Аркадий станет уже в 17 лет.
«Писанье = воеванье?»
В принципе, одного этого факта людям старшего поколения будет более чем достаточно для вычисления фамилии этого Аркадия. Причём не исключено, что её спутают с литературным псевдонимом: «Кто же не знает, что Гайдар в 17 лет полком командовал?» Ну, положим, молодёжь может этого и не знать – Гайдар уже лет 20 в школьной программе идёт в лучшем случае как внеклассное чтение. Да и полком в свои 17 лет командовал всё-таки не Гайдар, а Голиков.
Между прочим, такая уникальная военная карьера отпрыска дворян и разночинцев вполне объяснима. С родом Сальковых всё понятно – прирождённые «служилые люди». Но ведь и роду Голиковых присуща военная жилка. Прадед Аркадия, крепостной князей Голицыных Данила Голиков, испытал на себе действие чуть ли не единственного социального лифта Российской Империи. В 20 лет ему «забрили лоб». А ещё через 25 он, отслужив полный срок, получил личную свободу и право владеть землёй. Неудивительно, что Аркадий просто не мог помыслить себя вне военного дела. Известно, что где-то за год до гибели он написал о себе: «Мне исполнилось 36 лет. Из чего они складываются? 1. Рожденье. 2. Воспитанье. 3. Воеванье. 4. Писанье. Раздели 36 на 4, и жизнь моя будет как на ладони». Однако эта формула как минимум неточна. А то и вовсе ошибочна. Чтобы действительно увидеть жизнь Гайдара как на ладони, для начала нужно учесть, что «воспитанье» и «воеванье» нельзя разделять. Это был единый процесс – в армию он ушёл в 14 лет. О чём, кстати, впоследствии говорил сам писатель со своим будущим коллегой, а в те годы ещё пионервожатым Николаем Богдановым: «Красная Армия, Красная Армия – дом родной, милая семья. Взяла мальчишкой, вырастила, воспитала, образовала, человеком сделала…»
А потом в той же беседе Гайдар признаётся, что и «писанье» для него, по сути, недалеко ушло от «воеванья»: «Мечтал остаться в армии на всю жизнь… Что же теперь – на покой? Э, нет. Мы всегда на действительной службе. Воспитывать новых бойцов – вот наш командирский долг. С самой юности, с самого раннего детства – вот наша цель, вожатый! Не боевые уставы им вдалбливать, а боевые книжки для них писать, что, пожалуй, и поважней…»
В гербе дворянского рода Сальковых изображены червлёный меч и золотая книга. Но находятся они на разных полях, разделённые чертой. В жизни сына Натальи Сальковой и Петра Голикова меч и книга оказались нераздельными. Многие именно в этом и видят секрет популярности Гайдара. Дескать, в СССР 1930-х годов, пронизанным романтикой военной формы, иначе и быть не могло.
Секрет популярности
На самом деле могло, да ещё как. Напечатать огромными тиражами можно всё, что угодно. А вот заставить подростка читать изданное, расхватывать книги, журналы и газеты, где всё это публикуется – вряд ли. Но произведения Гайдара читали взахлёб – в 1940 г. группа ребят из подмосковного тогда рабочего посёлка Косино явилась в редакцию газеты «Пионерская правда», где по главам публиковалась повесть «Тимур и его команда», с требованием дать им прочитать, что там будет дальше.
За други своя
Но есть существенная разница. Герой Цоя хочет всего перечисленного прежде всего для себя. А герои Гайдара? Тимур угоняет мотоцикл, чтобы дочь красного командира успела проститься с отцом. Барабанщик Серёжа мог бы затаиться, но встаёт, чтобы стрелять в настоящих и опасных врагов своей страны – шпиона и бандита. А у Владика Дашевского в польском застенке томится старшая сестра…
Гайдар совершенно точно знал, что его страну ожидает большая и страшная война. Ещё в 1929 г., работая над своей первой литературной автобиографией, он написал: «Тот год и тот день, когда напряжённую тишину тысячеверстной западной границы разорвут первые залпы вражеских батарей… этот год, и день, и час не отмечен ещё чёрной каёмкой ни в одном из календарей земного шара. Но год этот будет, день возникнет, и час придёт». Именно поэтому он и считает себя «на действительной службе». Именно поэтому он и пишет «боевые книжки», о которых Владислав Крапивин, ушедший от нас в 2020 г. другой детский классик, отозвался так: «Возможно, я сейчас скажу чересчур крамольную вещь. Но я глубоко уверен – если бы у нас в стране в 30-е и в начале 40-х не было такой детской литературы, мы бы проиграли войну».
Те самые «лучшие читатели десяти-пятнадцати лет» к 1941 г. уже выросли. И выросли на книгах Гайдара. Кое-кому даже посчастливилось лично общаться с любимым писателем. Так, в 1940 г. одна московская девятиклассница задала Гайдару вопрос: «Аркадий Петрович! Что такое счастье? Только, пожалуйста, не отвечайте мне как Чуку и Геку: счастье, мол, каждый понимает по-своему. Ведь есть же у людей одно большое, настоящее, общее счастье?» Гайдар ответил: «Есть, конечно, такое счастье. Ради него живут и умирают настоящие люди».
Звали эту девятиклассницу Зоей. Фамилия – Космодемьянская. Как она поняла книги Гайдара, и чему они её научили, знают в нашей стране все. Но не будем забывать, что эти же книги читали и ребята из «Молодой гвардии», и молодые бойцы дивизии Панфилова, и те воины, которые из скромности решили не подписывать своих имён под граффити на стене взятого в мае 1945 г. Рейхстага: «Гайдара нет – тимуровцы в Берлине!».
Источник: aif.ru
Фото: Писатель Аркадий Гайдар на фронте в дни Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. РИА Новости
