Продолжение. Начало в № 21 — 30, 32 — 34
Судьба рядового Орлова Ивана Михайловича, погибшего 18.08.1942 г., продолжала нас беспокоить. В поисках сведений о нем мы нашли следующую зарисовку. Она вполне может быть связана с этим солдатом.
Старший лейтенант ПТР 519-го стрелкового полка 102-й стрелковой дивизии Кравченко Петр в своей повести «Исповедь» рассказывает о Багаевской переправе через Дон в июле 1942 года, боях под хутором Сараи и своем пленении. В частности, он указывает на то, что июльская переправа представляла собой кромешный ад из-за авиационных налетов гитлеровцев. «Разрывы бомб вздымают вверх многотонные столбы воды и обрушивают ее на головы плывущих, беспомощно карабкающихся и тонущих. И над этой безумной пляской неистово беснуются крылатые пираты… Кто на чем и как переправляются. На левом берегу Дона, собрав уцелевших, батальонный комиссар Балашенко принимает командование над остатками полка.. Во второй половине дня усталый и голодный отряд в 150-170 бойцов подходил к хутору Сараи…»
Полк окопался, занял оборону. В самом хуторе оказались немцы.
«После многочасового, жестокого боя с превосходящими силами противника, когда весь отряд погиб, сражаясь до последнего патрона, всех, кто мог двигаться, немцы собрали и увели. Со мной, видно, не захотели возиться, а пристрелить впопыхах забыли». [Кравченко Петр. «Исповедь» // Рыбалкин А.Ф. История станицы Багаевской от ее возникновения до сегодняшних дней. Исторический очерк 1648-1957 гг. Багаевская, 1998, с. 114-117]. Раненых перенесли в свой дом сестры Аксинья Макаровна Зарубина и Мария Макаровна Луговая. Поили, кормили, ухаживали, как могли, но лечить нечем было. Раненые умирали. Им нужна была медицинская помощь. Привезли в Багаевскую, оккупированную немцами, но врач отказался принять. Им запрещалось оказывать помощь красноармейцам. К подводе подходили женщины, стояли молча. Подошла Феодосья Ивановна Шевченко и сказала: «Разворачивай бричку, вези всех ко мне. Сама не умру и им умереть не дам» [Рыбалкин А.Ф. История станицы Багаевской от ее возникновения до сегодняшних дней. Исторический очерк 1648-1957 гг. Багаевская, 1998, с. 114-117].
По версии Надежды Юкиной, история выглядит так. К сестрам Аксиньи и Марии присоединились Марфа Корнеевна Кононенко, Лидия Семеновна Лизенко и Степан Иосифович Хоружий. Бойцов они перенесли в дом Аксиньи Макаровны Зарубиной, похоронили погибших. [Н.А. Юкина Исторические очерки о Великой Отечественной войне. Багаевская, 2005, с. 41-42]. Большую заботу о раненых проявил С.И. Хоружий. Будучи ветеринарным фельдшером, он накладывал лубки на израненные ноги, находил некоторые лекарства, стерилизовал старые бинты и сделанные из простыней повязки, упорно и терпеливо лечил раненых. Около месяца пробыли они в хуторе. Стояла жара. Не заживали раны бойцов. Срочно была нужна квалифицированная медицинская помощь. И тогда всем миром решили: раненым податься в Багаевскую, где есть врачи. Сопровождать их взялся Степан Иосифович Хоружий. Хуторяне запрягли телегу волами, наполнили ее сеном, бережно разместили пятерых.
Во второй половине дня телега остановилась у здания районной больницы. Но больница была разграблена, медперсонал разбежался. В ней хозяйничал немецкий врач Шулер или Шуллер. На ломаном русском языке он объяснил С.И. Хоружему, что его под страхом смерти запрещено оказывать помощь советским бойцам. Потом приподнял мешковину, накрывавшую раненых, оценивавшим взглядом осмотрел их и полушепотом дал несколько советов, как за ними ухаживать. Телега двинулась дальше в центр станицы. В этот день верующие люди отмечали праздник, святили яблоки [Яблочный Спас — 19 августа. Прим. автора]. Телега остановилась на площади в центре. Вид раненых вызывал всеобщее сочувствие. Появились подвыпившие полицаи.
«Пусть по одному разберутся по домам. Некогда с ними возиться, праздник», — вполголоса сказал один полицай другому и оглянулся. Немцев вокруг не было. «Слушайте! -сурово прикрикнул он толпе. — Eсли они вам дороги, разбирайте по домам». И потащил другого полицая в сторону.
Феодосия Ивановна Шевченко, ее дочь Лидия с подругами, медсестры Ирина Крупина, Устинья Шевченко ухаживали за ранеными. Один тяжелораненый боец, по национальности узбек, скончался. Остальные выкарабкались. А в ноябре к Петру Кравченко пришел товарищ по несчастью, Ахламбек, узбек, родом из Киргизии. Ахламбек вскоре окреп и отправился в сторону уходящего на восток фронта. Самого лейтенанта Кравченко, выдававшего себя за сына
Устиньи Шевченко, в декабре 1942-го (в источнике опечатка «в конце февраля 1942») вместе с другими пленными отправили в Шахты, но позже он был освобожден Красной Армией. Выводы:
1) после июльских боев 1942 г. в районе станицы оставалось немало раненых советских бойцов, оказывать помощь которым немецкой властью запрещалось;
2) вопреки расхожему мнению, что оккупационные власти вошли в станицу только осенью 1942 г., когда последствия взрыва дамбы Веселовского водохранилища были нейтрализованы, установлено, что полицейская власть укрепилась уже летом;
3) в середине августа 1942 г. в станице начала действовать церковь, велись службы. Скорее всего, это была часовня при кладбище, ведь каменная церковь в Багаевской была разрушена и разобрана еще в 1936-39 гг.;
4) к августу 1942-го установлена полицейская власть из местных жителей;
5) описанные А.Ф. Рыбалкиным и Н.А. Юкиной раненые были не единственные, кто лечился по хатам багаевцев. Бывали случаи, когда раненые однополчане встречались спустя 4 месяца;
6) в течение долгого срока (до конца 1942 г.) раненые бойцы, спасенные станичниками, либо умирали, либо уходили в сторону Сталинградского фронта, либо выздоравливали;
7) к концу 1942-го все известные бойцы РККА были отправлены в концлагеря;
8) смерть рядового Орлова И.М., похороненного в братской могиле № 61-77, во вторник 18 августа 1942 г., совпадает по времени и по обстоятельствам с событиями, описанными Н.А. Юкиной и А.Ф. Рыбалкиным.
А.В. Шапоренко, историк Багаевской СОШ №3; поисковый отряд школы Память»
