В эти светлые, пасхальные дни желаем всем неземной, тихой душевной радости. Разрушен ад — и жизни нет конца. Будем радоваться этой великой Божией милости!
Предлагаем прочитать пасхальный рассказ С.Т. Аксакова из книги «Детские годы Багрова внука», наполненный живыми детскими переживаниями. Сколько радости и душевной теплоты в воспоминаниях! Несомненно, слова рассказа отзовутся в детских сердцах, а взрослые вспомнят свои детские переживания этого великого праздника Христова Воскресения.
«С четверга на Страстной начали красить яйца; в красном и синем сандале, в серпухе и луковых перьях; яйца выходили красные, синие, жёлтые и бледно-розового рыжеватого цвета. Но мать умела мастерски красить яйца в мраморный цвет разными лоскутками и шамаханским шёлком. Сверх того, она с необыкновенным искусством простым перочинным ножичком выскабливала на красных яйцах чудесные узоры, цветы и слова «Христос Воскрес». Она всем приготовила по такому яичку, и только я один видел, как она над этим трудилась. Моё яичко было лучше всех, и на нём было написано «Христос воскрес, милый друг Серёженька!»
Я заснул в обыкновенное время, но вдруг отчего-то ночью проснулся: комната была ярко освещена, кивот с образами растворён, перед каждым образом, в золочёной ризе, теплилась восковая свеча, а мать, стоя на коленях, вполголоса читала молитвенник, плакала и молилась. Я сам почувствовал непреодолимое желание помолиться вместе с маменькой и попросил её об этом. Мать удивилась моему голосу и даже смутилась, но позволила мне встать. Я проворно вскочил с постели, встал на колени и начал молиться с неизвестным мне до тех пор особого рода одушевленьем; но мать уже не становилась на колени и скоро сказала: «Будет, ложись спать». Я из всех сил старался поскорее заснуть, но не скоро утихло детское моё волненье и непостижимое для меня чувство умиленья. Яркий свет потух, теплилась только тусклая лампада; не знаю, кто из нас заснул прежде.
К большой моей досаде, я проснулся довольно поздно: мать была совсем одета; она обняла меня и, похристосовавшись заранее приготовленным яичком, ушла к бабушке. Вошёл Eвсеич, также похристосовался со мной, дал мне жёлтое яичко и сказал: «Эх, соколик, проспал! Ведь я говорил тебе, что надо посмотреть, как солнышко на восходе играет и радуется Христову Воскресению». Мне самому было очень досадно: я поспешил одеться, заглянул к сестрице и братцу, перецеловал их и побежал в тётушкину комнату, из которой видно было солнце, и, хотя оно уже стояло высоко, принялся смотреть на него сквозь мои кулаки. Мне показалось, что солнышко как будто прыгает, и я громко закричал: «Солнышко играет! Eвсеич правду сказал». Мать вышла ко мне из бабушкиной горницы, улыбнулась моему восторгу и повела меня христосоваться к бабушке».
В заключение хотелось бы провести некую невидимую линию, связывающую нас с людьми того времени, которое описывает Аксаков. Чем мы связаны друг с другом так крепко, что ни время, ни пространство не могут разрушить эту связь? Это вера! Вера в Воскресшего Спасителя, вера в вечную жизнь! Ведь Христос ныне и всегда одинаков! Христос Воскрес и теперь нет смерти, ад разрушен. Будем нести в своих сердцах эту радость! Научимся любить друг друга, что и будет свидетельством истинности жизни Церкви Христовой.
